Братская могила 4-х лётчиков 6-го авиаполка, погибших в бою с фашистскими захватчиками (1 км от села Верхнениколаевское, хутор Старый кляр)

Братская могила 4 летчиков 6-го авиаполка, погибших в бою с фашистскими захватчиками, 12 октября 1942 г. является памятником истории регионального значения.
Расположена у подножья горы Сахарная голова около хутора Старый Кляр Кудепстинского с/совета. На надгробии установлена мемориальная доска с фамилиями погибших: капитан Гуляев В.П., старший лейтенант Рачинский М.И., старшина Архангельский В.Ф сержант Залевский П.А. Памятник установлен ко дню 35-летия победы, в 1980 году.

В первые дни войны на землях совхоза «Черноморец» развернулось строительство аэродрома. Несколько тысяч женщин, стариков и подростков из Адлера и Сочи принимали участие в земляных работах по подготовке земляного покрытия для взлетной полосы. Уже 1 сентября 1941 года аэродром принял первые военные самолёты. Здесь в годы войны базировалось 22 авиационные части военно–воздушных сил Черноморского флота, 5 Воздушной армии, авиации дальнего действия и гражданского Воздушного флота. Они сыграли большую роль в битве за Кавказ. Многочисленные попытки вражеской авиации вывести аэродром из строя не увенчались успехом.

Мы уже рассказывали о с. Верхнениколаевское в статье Обелиск «Памяти павших в годы Великой Отечественной войны» (с. Верхнениколаевское)
Сегодня хотим поделиться рассказом жительницы села.
Из села Верхнениколаевское Кудепстинского сельского округа 39 человек не вернулись с полей Великой Отечественной войны. Среди них - Иван Акимович Маснюк (1906-1943). В 2016 году главный библиотекарь Библиотеки №11 вместе с тогда ещё читательницей (сейчас библиографом ЦРБ) записали беседу с его дочерью, Ольгой Ивановной Загородней.

Всех помню, как сейчас...

- Здравствуйте, Ольга Ивановна. Сколько лет Вам было, когда началась война? Помните ли Вы то страшное время?

- Ой, мурашки по телу. Мне тогда было 5 лет. Всё помню, всех помню, как сейчас. Папу, маминых четырех братьев. Все работали в колхозе, один дядя был ветеринарным врачом, он жил тут, но учился в Туапсе. Провожали их, фотографии остались. Всех, конечно, лично не знаю, некоторых помню только по рассказам. Кто-то жил на краю деревни, а я-то маленькая была. Когда выросла, по семьям уже всех знала. Помню даже, где кто жил. Однажды ночью у меня была бессонница, и я считала сколько раньше было домов в Николаевском - все дома помню, выросла же тут и так долго живу. У моей бабушки два зятя погибли и четыре сына, один сын уже был женат, а остальные - холостые парни. Ушли и все погибли. Еще помню хорошо мужа тёти. Он вернулся, а служил моряком на крейсере «Севастополь».
О войне говорили мало...

- Он рассказывал о войне?

- Вот именно, почему-то он ничего не рассказывал. Тогда ходили слухи, что во время войны корабль был, ленкор "Парижская коммуна", его ,вроде, прятали в Батуми. Это так и было. Несколько раз тогда его прятали. Это так тревожно всё... О войне говорили мало, такая боль была. Василий Леонтьевич Фисталович, он не родственник, а просто жил рядом, очень у нашей семьи были с ним хорошие отношения, вернулся с фронта. Так он, бедненький, когда праздник какой, гулянка, выпьет, начнет рассказывать и плачет, и плачет. И никто его не мог успокоить. Какие там рассказы? И сам плачет, и народ. Только дядя Ваня, Продун Иван Аванасьевич, дедушка Жоры, нам рассказывал что-то, подробно я уже и не помню. Мы раньше работали ночами. Днем собирали лист табака, а ночью нижем. Он у нас сторожем был в табачном сарае, во время дежурства рассказывал нам, как служил, как был в плену, как сбежал из плена, а немцы его догоняли. Говорил, прыгнул в какой-то яр и подумал: "Да будь проклятый, убьюсь, так убьюсь, лучше сам погибну, чем немцам в руки!" И так вот спасся. Но мало кому еще это удалось. Для меня это было не очень давно. Лет 50 тому назад... Родные

- Расскажите, что вы помните об отце?

- Когда папа, Иван Акимович, уходил на фронт, мне было пять лет. Я его очень хорошо помню, как и многие, он работал до войны в колхозе, в войну же стал пулеметчиком. Служил он на Тамани, обыкновенный рядовой, так и погиб тут на Кубани.

- Божовские, Бугайчук, Вербицкие, Маснюк, получается, все родственники Вам?

- Да, кто-то дальний родственник, но все родня. В семье Бугайчук на фронт ушли трое: Владимир Ефимович, Михаил Герасимович и Ефим.

Одно горе на всех

- Односельчане поддерживали друг друга?

- Не то слово, конечно, поддерживали! А сколько таких семей! Их очень много. В каждой семье были погибшие, в каждой, где только сыновья были. В те времена, в войну, да и после, такие люди дружные были, не сравнить с тем, что происходит сейчас. В современном мире только деньги всех интересуют, больше ничего. А тогда было иначе, по-другому друг к другу относились, с состраданием, помогали. Если похоронка пришла, всем селом шли, одно горе было на всех.

- Как жило село в то время? Каково приходилось женщинам и детям?

- Нас в семье было двое детей. Мама работала на аэродроме, тогда еще не было аэропорта. В воскресенье уходила (до Кудепсты шла пешком, а там на машине) и домой возвращалась только в субботу. Детям тоже работать приходилось. У мужа с 10 лет стаж в колхозе. Брат старше меня на 8 лет, он тоже на ферме работал. Там и коровы, и козы. Вот, эта ферма, конечно, поддерживала людей, и все мальчишки старше 10 лет, все там. Муж мой, например, пас коз, кто-то коров, а у кого не было работы, просто там собирались. Это было похоже на детский дом. Кушать захотят - козочку подоят в стаканчик. А пасти это не просто, приходилось и в лесу ночевать. Вот мама скажет брату: "Лёня, я иду на неделю на аэродром на работы (они ж готовились, немец уже тут был на перевале), вот этот кусок земли перекопаешь". А мне 7 лет, Лёня даст лопату, покажет, как плиточку земельки перевернуть, и я копаю.

- А был магазин в селе? И как в него доставлялся товар, если не было моста через реку Кудепста, да и дороги толком не было?

- Да, был магазин. А доставляли на лошадях. Были случаи, даже и до войны, что лошади тонули на речке, когда поднималась вода.

- А хлеб где пекли?

- А нигде не пекли, каждый сам у себя пёк. Привозили только муку, кое-какие другие продукты. Все пекли дома хлебушек кукурузный, лепешки, мамалыгу готовили.

- Много было беженцев?

- Много. Когда подошли немцы от Горячего ключа к перевалу, сюда лесами добирались люди. мы жили у бабушкиной соседки, а в нашем доме были беженцы. Чем могли друг другу помогали. Тряпками, едой, какой была: фрукты, сало, яички, молочко. Если у нас нет - у соседа есть. У каждого в доме была сушка, паровая или дымовая, мешками всё сушили. Вот, думаете, даром Николаевское называли "Советский сад"? Какие были сады! Чернослива столько было, кучами собираем и всю ночь возим на подводах. После войны дедушка с бабушкой сушили его для колхоза.

- Спасибо Вам огромное за этот разговор. Извините, что приходится вспоминать некоторые моменты.

- Разговор тяжелый, а что делать? Думаете, я не вспоминаю? Сейчас я одна, спать не могу по ночам, думаю, вспоминаю. И, чем дальше, тем оно больнее. Надо говорить, надо помнить. Забыть это невозможно никогда. Мои дети и внуки все знают историю своей семьи. Господи, хоть бы такого никогда не было на вашу голову!  И никаких денег не надо. Вот, ноют: "Работы нет, то дорого, сё дорого". А куда не зайдешь - столы ломятся. Не гневите Бога, посмотрите, какое горе у людей. Войны-то тут у нас не было, но горе-то пришло. Как было трудно, но тогда никто не ныл, никто. Я хорошо помню, как бабы вкалывали, как дети маленькие работали. А сейчас только подавай побольше. Всё это можно пережить, всё ерунда, лишь бы никогда не повторился тот ужас.